Кастанеда - Книга 5. Второе кольцо силы

Донья Соледад не улыбалась и не шутила во время наших поисков. Она казалась полностью поглощенной своей задачей помочь мне. Ее концентрация была такой интенсивной, что я ощутил, что она желала мне успеха.

Я пошел к своей машине, вооруженный длинной палкой, а также короткой из дровяной кучи. Донья Соледад стояла у передней двери.

Я стал дразнить собаку короткой палкой в правой руке и в то же время пытался освободить замок длинной палкой, находящейся в другой руке. Пес едва не цапнул меня за правую руку и заставил выпустить короткую палку. Ярость и сила огромного зверя были такими неизмеримыми, что я чуть не потерял длинную палку тоже. Пес готовился перекусить ее надвое, как донья Соледад вдруг пришла мне на помощь; колотя по заднему окошку, она отвлекла на себя внимание пса, и он позволил забрать палку.

Воодушевленный ее отвлекающим маневром, я нырнул головой вперед, проскользнул по всей длине переднего сидения и сумел освободить замок. Я попытался немедленно отступить назад, но пес набросился на меня всей своей мощью и фактически его массивные плечи и передние лапы нависли над передним сиденьем, прежде чем я успел вернуться назад. Я ощущал его лапы на своем плече. Я съежился от страха. Я знал, что он хочет растерзать меня. Пес наклонил свою голову, собираясь прикончить меня, но вместо того, чтобы укусить меня, он ударился о рулевое колесо. Я стремительно рванулся и одним движением выскочил на капот, а затем на крышу. Все мое тело было избито.

Я открыл правую дверь. Я попросил донью Соледад подать мне длинную палку и ею нажал на рычаг, чтобы освободить спинку из вертикального положения. Я полагал, что если я буду дразнить пса, он свалит ее вперед и тем самым проложит себе путь к выходу из машины. Но он не двигался. Он лишь яростно грыз палку.

В этот момент донья Соледад вскочила на крышу и легла рядом со мной. Она хотела помочь мне дразнить собаку. Я сказал ей, что она не может оставаться на крыше, так как, когда пес вылезет, я собираюсь забраться в машину и уехать. Я поблагодарил ее за помощь и сказал, что ей следует вернуться в дом. Она пожала плечами, спрыгнула вниз и пошла обратно к двери. Я нажал на защелку снова и своей фуражкой стал дразнить пса. Я хлопал около его глаз прямо перед его мордой. Ярость пса была неописуемой, однако он не собирался покидать сидение. Наконец его массивные лапы выбили палку из моей руки. Я спустился вниз, чтобы поднять ее из-под машины. Внезапно я услышал пронзительный крик доньи Соледад.

- Осторожно! Он вылезает!

Я взглянул на машину. Пес протискивался над сиденьем. Его задние лапы застряли в рулевом колесе. За исключением этого он был почти вне машины.

Я бросился к дому и оказался внутри как раз вовремя для того, чтобы это животное не успело настигнуть меня. Его разгон был таким сильным, что он с размаху налетел на дверь.

Заперев дверь на щеколду, донья Соледад сказала, хихикая:

- Я говорила тебе, что это было бесполезно.

Она прочистила свое горло и повернулась, чтобы посмотреть на меня.

- Ты можешь связать его веревкой? - спросил я.

Я был уверен, что она даст мне ничего не значащий ответ, но, к моему удивлению, она сказала, что мы должны испробовать все, даже заманить собаку в дом и закрыть ее там.

Ее идея привлекла меня. Я осторожно открыл переднюю дверь. Пса там больше не было. Я рискнул высунуться немного больше. Его не было видно. Я надеялся на то, что пес ушел обратно в свой кораль. Я собирался немного подождать и затем сделать бросок к машине, как вдруг я услышал сильное рычание и увидел массивную голову зверя внутри своей машины. Он забрался опять на переднее сидение.

Донья Соледад была права, было бесполезно пытаться. Волна уныния охватила меня. Каким-то образом я знал, что мой конец был близок. В приступе полнейшего отчаяния я сказал донье Соледад, что собираюсь взять нож из кухни и убить пса, либо быть убитым им, и я сделал бы это, если бы не оказалось, что во всем доме нет ни одного металлического предмета.

- Разве Нагваль не учил тебя принимать свою судьбу? - спросила донья Соледад, следуя по пятам за мной. - этот пес не обычная собака. Этот пес имеет силу. Он воин. Он сделает то, что должен сделать. Даже убьет тебя.

У меня был момент неконтролируемого срыва, я схватил ее за плечи и зарычал. Она не казалась удивленной или тронутой моим внезапным взрывом. Она повернулась ко мне спиной и сбросила свою шаль на пол. Ее спина была очень сильной и красивой. У меня было непреодолимое желание ударить ее, но вместо этого я провел рукой по ее плечам. Ее кожа была мягкой и гладкой. Ее руки и плечи были мускулистыми, не будучи большими. У нее, по-видимому, был минимальный слой жира, который окружал ее мускулы и придавал верхней части ее тела видимость гладкости, и тем не менее, когда я надавливал на любую часть ее тела кончиками пальцев, я мог чувствовать твердость невидимых мускулов под гладкой поверхностью. Я не хотел смотреть на ее груди.

Она пошла на крытую площадку в задней части дома, которая служила кухней. Я последовал за ней. Она села на скамейку и спокойно помыла ноги в бадье. Когда она обувала сандалии, я пошел в большой тревоге в новую постройку, которая была сделана в большой части дома. Она стояла около двери, когда я выходил.

- Ты любишь говорить, - сказала она мимоходом, ведя меня в свою комнату. - торопиться некуда, теперь мы можем говорить вечно.

Она достала мой блокнот с верхушки своего комода, куда она, должно быть, сама положила его, и вручила его мне с преувеличенной любезностью. Затем она сняла покрывало, аккуратно сложила его и положила верхушку того же комода. Тут я заметил, что оба комода были под цвет стен, желтовато-белыми, а постель без покрывала рыжевато-красной, более или менее под цвет пола. Покрывало с другой стороны темно-коричневым, наподобие дерева потолка и деревянных панелей окон.

- Давай поговорим, - сказала она, сняв сандалии и удобно усаживаясь на постели.

Она поместила свои колени напротив своих обнаженных грудей. У нее был вид молодой девушки. Ее агрессивность и властная манера смягчились и сменились обаянием. В этот момент она была полной противоположностью тому, чем она была раньше. Я вынужденно рассмеялся над тем, как она убеждала меня писать. Она напомнила мне дона Хуана.

- Теперь у нас есть время, - сказала она. - ветер изменился. Ты заметил это?

Я заметил. Она сказала, что новое направление ветра было ее собственным благоприятным направлением, и таким образом, ветер превратился в ее помощника.

- Что ты знаешь о ветре, донья Соледад? - спросил я, когда спокойно уселся в ногах ее постели.

- Только то, чему Нагваль научил меня, - сказала она. - каждая из нас, то есть женщин, имеет специфическое направление, особый ветер. Мужчины не имеют. Я северный ветер; когда он дует, яд делаюсь другой. Нагваль сказал, что женщина-воин может использовать свой особый ветер для всего, чего она захочет. Я использовала его, чтобы привести в порядок свое тело и переделать его. Смотри на меня! Я - северный ветер. Ощути меня, когда я вхожу через окно.

Сильный ветер дул через окно, которое было стратегически размещено так, чтобы быть обращенным к северу. - почему ты думаешь, что мужчины не имеют ветра? - спросил я.

Она на мгновение задумалась, а затем ответила, что Нагваль никогда не упоминал почему.

Ты хочешь знать, кто сделал этот пол? - сказала она, закутывая одеялом плечи. - я сделала его сама. Я потратила четыре года, чтобы выложить его. Теперь этот пол подобен мне самой.

Когда она говорила, я заметил, что сходящиеся линии на полу были ориентированы так, что начинались с севера. Однако комната не была расположена совершенно в соответствии со странами света; поэтому ее постель располагалась под некоторым углом к стенам, и так же шли линии, образованные глиняными плитками.

- Почему ты сделала пол красным, донья Соледад?

- Это мой цвет. Я красная, подобно красной почве. Я нашла красную глину в горах поблизости отсюда. Нагваль сказал мне, где искать, и он также помогал мне носить ее, и то же делали все остальные. Они все помогали мне.

- Как ты обжигала глину?

- Нагваль вырыл мне яму. Мы заполнили ее топливом, а потом сложили штабелем глиняные плитки, переложив их плоскими кусочками камня. Я закрыла яму крышкой из почвы и проволоки и подожгла деревянные дрова. Они горели несколько дней.

- Как ты уберегла плитки от искривления?

- Это не я. Это делал ветер, который дул все время, пока горел огонь. Нагваль показал мне, как копать яму, чтобы она была обращена лицом к северу и северному ветру. Он также заставил меня оставить четыре дыры для северного ветра, чтобы он дул в яму. Потом он велел мне оставить одну дыру в центре крышки, чтобы мог выходить дым. Ветер заставил гореть дерево несколько дней; когда яма остыла, я открыла ее и начала чистить и выравнивать плитки. Мне потребовалось больше года, чтобы сделать достаточное количество плиток и закончить пол.

- Как ты придумала узор?

- Ветер научил меня этому. Когда я делала свой пол, Нагваль уже научил меня не сопротивляться ветру. Он показал мне, как поддаться моему ветру и позволять ему руководить мною. На это он потратил много времени, годы и годы. Я была очень очень упрямой, неразумной старой женщиной вначале; он сказал мне это сам, и он был прав. Но я училась очень быстро. Наверное потому, что я старая и мне больше нечего терять. В самом начале у меня были большие трудности со страхом, который у меня был. Одно присутствие Нагваля заставляло меня заикаться и робеть. Нагваль производил такой же эффект на всех остальных. Это была его судьба - быть таким устрашающим.

Она перестала говорить и устремила на меня взгляд.

- Нагваль не человеческое существо, - сказала она.

- Что заставляет говорить тебя это?

- Нагваль - дьявол, кто знает с какого времени.

Ее утверждения бросили меня в озноб. Я ощутил, что мое сердце колотится. Она, безусловно, не могла бы найти лучшего слушателя. Я был заинтересован в высшей степени. Я попросил ее объяснить, что она имеет в виду.

- Контакт с ним изменил людей, - сказала она. - ты знаешь это.

Он изменил твое тело. В твоем случае ты даже не знаешь, что он сделал это. Но он вошел в твое старое тело. Он что-то вложил в него. То же самое он сделал со мной. Он оставил нечто во мне и это нечто взяло верх. Только дьявол может сделать это. Теперь я северный ветер и я не боюсь никого и ничего. Однако, до того, как он изменил меня, я была слабой безобразной старой женщиной, которая робела от одного упоминания его имени. Паблито, конечно, не мог помочь мне, так как он боялся Нагваля пуще смерти.

Однажды Нагваль и Хенаро пришли в дом, когда я была одна. Я слушала их за дверью, словно подкрадывающихся ягуаров. Я перекрестилась; для меня они были двумя демонами, однако, я вышла, чтобы посмотреть, что я смогу сделать для них. У меня были миски, сделанные из тыквы, и я дала обоим мужчинам по миске супа. Нагваль, по-видимому, не был признателен за еду; он не хотел есть пищу, приготовленную такой слабой женщиной, ссылающейся на свою неуклюжесть, и бросил миску со стола взмахом руки. Но миска, вместо того, чтобы перевернуться и вылить содержимое на пол, силой Нагваля соскользнула и упала на мою ногу, не пролив ни капли. Миска действительно приземлилась на мою ногу и стояла там, пока я не наклонилась и не подняла ее. Я поставила ее на стол перед ним и сказала ему, что я слабая женщина и всегда боялась его, моя пища имеет добрые чувства.