Книги по эзотерике, книги по магии, тексты по психологии и философии бесплатно.

Кастанеда - Книга 7. Внутренний огонь

- 33 -

← Предыдущая страница | Следующая страница → | К оглавлению ⇑

- Я ждал, пока ты задашь мне единственный осмысленный вопрос, но ты так и не задал его, - продолжал он. - ты обычно спрашивал, находится ли тайна всего этого в нас или же она вне нас. Теперь ты приблизился к разрешению этого.

Неведомое в действительности не лежит внутри кокона человека, хотя бы в эманациях, неприкосновенных для сознания, и все же оно здесь, так сказать. Это как раз то, чего ты не понял. Когда я сказал тебе, что мы сможем собрать семь миров, кроме известного, ты принял это, как внутреннее мероприятие, поскольку вообще склонен верить, что только в воображении происходит то, что ты делаешь с нами. Поэтому ты никогда не спрашивал меня, где же реально лежит неведомое. Годами я вращал своей рукой, указывая на все окружающее, и говорил тебе, что неведомое - там, но ты никогда не смог установить связи.

Хенаро начал смеяться, затем закашлялся и встал: "он до сих пор не установил связи", - сказал он дону Хуану. Я сказал им, что если нужно установить связь, то мне не удалось сделать этого.

Дон Хуан утверждал все снова и снова, что доля эманаций внутри кокона находится там только для сознания, и что сознание соединяет эту долю эманаций с подобной же долей их в великом. Они называются "эманациями в великом" потому, что огромны, так что сказать, что вне человеческого кокона находится непостижимое, все равно, что сказать: непостижимое находится внутри кокона земли. Но внутри кокона земли находится также неведомое - это эманации, нетронутые сознанием. Когда свет сознания касается их, они активизируются им и могут настроиться на соответствующие эманации в великом. Когда это происходит, неведомое воспринимается и становится известным.

- Я слишком туп, дон Хуан: тебе следует разбить это на более мелкие части, - сказал я.

- Хенаро собирается разбить это для тебя, - ответил дон Хуан.

Хенаро встал и начал изображать ту же походку силы, которую он делал раньше, когда кружил около громадной плоской скалы на кукурузном поле вблизи своего дома, а дон Хуан следил за этим с восхищением. На этот раз дон Хуан зашептал мне в ухо, что я должен попытаться услышать движения Хенаро, особенно движения его бедер, когда они ударяются об его грудь при каждом шаге.

Я следил за движениями Хенаро глазами. Через несколько секунд я почувствовал, что какая-то часть меня поймалась на ногах Хенаро. Движения его бедер не отпускали меня, я почувствовал, что как бы иду с ним, я даже выбился из дыхания. Затем я понял, что действительно следую за Хенаро: я на самом деле шел с ним, удаляясь от места, где мы сидели.

Я не видел больше дона Хуана, а только Хенаро, идущего передо мной тем же странным образом. Мы шли так много часов. Моя усталость была такой, что ужасно разболелась голова, и внезапно меня начало тошнить. Хенаро остановился и подошел ко мне. Вокруг нас было интенсивное сияние, и этот свет отражался на чертах лица Хенаро. Его глаза светились.

- Не смотри на Хенаро! - приказал мне голос в ухо. - осмотрись!

Я повиновался. Я подумал, что нахожусь в аду! Шок от того, что я увидел, был таким сильным, что я вскрикнул в ужасе, но не услышал звука своего голоса. Вокруг простиралась совершенно живая картина всех описаний ада моего христианского воспитания. Я увидел красноватый мир, горячий и подавляющий, темный и пещеристый, без неба, без света, только в зловещих отражениях красноватых отблесков, которые метались вокруг.

Хенаро опять начал идти, что-то потянуло меня за ним. Эта сила, заставившая меня следовать за Хенаро, удерживала меня от того, чтобы оглядываться: мое сознание было приклеено к движениям Хенаро.

Я видел, как Хенаро шлепнулся, словно он окончательно выдохся. В тот момент, когда он коснулся земли и вытянулся для отдыха, что-то во мне освободилось, и я опять был способен оглядеться. Дон Хуан смотрел на меня инквизиторским взглядом: я стоял перед ним лицом к нему. Мы были на том же месте, где сидели: на широком каменистом уступе на вершине небольшой горы. Хенаро пыхтел и сопел, и то же делал я. Я покрылся испариной, волосы совершенно намокли, а одежда была мокрой, хоть выжимай, словно меня опустили в реку.

- Боже мой, что же это происходит! - воскликнул я совершенно серьезно и с беспокойством.

Это восклицание прозвучало так глупо, что дон Хуан и Хенаро начали смеяться.

- Мы пытаемся заставить тебя понять, что такое настройка, - сказал Хенаро.

Дон Хуан мягко помог мне сесть и сел рядом.

- Помнишь ли ты, что произошло? - спросил он меня.

Я сказал, что помню, и он настоял на том, чтобы я рассказал ему то, что видел. Его требование не соответствовало тому, что он говорил мне: что единственная ценность моего опыта - это движение точки сборки, а не содержание видений.

Он объяснил, что Хенаро пытался помогать мне и раньше, очень подобно тому, как он только что сделал, но что я ничего не помнил. Он сказал, что на этот раз Хенаро вел мою точку сборки так же, как и раньше, чтобы собрать мир с другими из великих диапазонов эманаций.

Последовало долгое молчание. Я был нем, поражен, однако мое сознание было ясным, как никогда. Я думаю, что понял, наконец, что такое настройка. Что-то во мне, что я активизировал, сам не зная как, давало мне уверенность, что я понял великую истину.

- Я думаю, что ты набираешь собственный момент движения, - сказал мне дон Хуан. - пойдем домой: для одного дня и этого хватит.

- О нет, продолжай! - сказал Хенаро. - он сильнее быка. Его следует еще подготовить.

- Нет! - сказал дон Хуан подчеркнуто. - мы должны беречь его силы. Он и так уже достаточно получил.

Хенаро настаивал, чтобы мы остались. Он посмотрел на меня и подмигнул:

- Взгляни, - сказал он мне, указывая на восточную цепь гор. - солнце едва сдвинулось на дюйм на этих горах, а ты уже протопал в аду много часов. Не кажется ли тебе это чем-то чрезвычайным?

- Не смейся над ним без необходимости! - запротестовал дон Хуан почти неистово.

Тогда-то я и увидел их маневр: в это мгновение голос видения сказал мне, что дон Хуан и Хенаро - это команда великолепных следопытов, играющих со мной. Именно дон Хуан всегда выталкивал меня за пределы моих возможностей, но он всегда позволял Хенаро перевесить. В тот день у дома Хенаро, когда я вошел в опасное состояние истерического страха, когда Хенаро допрашивал дона Хуана, следует ли меня еще толкнуть, а дон Хуан уверял меня, что Хенаро развлекается за мой счет, Хенаро в действительности боялся за меня.

Мое видение было настолько поразительным для меня, что я начал смеяться. Оба они посмотрели на меня с удивлением, затем дон Хуан, казалось, понял, что со мной происходит. Он сказал об этом Хенаро, и оба они засмеялись, как дети.

- Ты взрослеешь, - сказал мне дон Хуан. - как раз вовремя: ты и не слишком туп, и не очень-то блистаешь - точно так, как я. Но ты не похож на меня в своих заблуждениях. Здесь ты больше подобен нагвалю Хулиану, за тем исключением, что он был блистательным и в этом.

Он встал и потянулся. Он взглянул на меня совершенно проницающим, свирепым взглядом, какой я когда-либо видел. Я встал.

- Нагваль никогда никому не позволяет узнать, что он начеку, - сказал он мне. - нагваль приходит и уходит, не оставляя следов: свобода - это то, что делает его нагвалем.

Его глаза мгновение горели, а затем закрылись облаками мягкости, доброты, человечности и опять стали глазами дона Хуана.

Я едва удерживал равновесие: я безнадежно падал в обморок. Хенаро прыгнул ко мне и помог сесть. Оба они сели по бокам.

- Ты собираешься получить толчок земли, - сказал мне дон Хуан в одно ухо.

- Думай о глазах нагваля, - сказал Хенаро в другое.

- Толчок придет в тот момент, когда ты увидишь отблеск на вершинах тех гор, - сказал дон Хуан и указал на высочайший пик высочайшей цепи.

- Ты никогда не увидишь опять глаз нагваля, - прошептал Хенаро.

- Иди с толчком туда, куда он поведет тебя, - сказал дон Хуан.

- Если ты подумаешь о глазах нагваля, то поймешь, что у монеты есть две стороны, - шептал Хенаро.

Я хотел думать о том, что оба они мне шепчут, но мои мысли не повиновались мне. Что-то давило на меня: я чувствовал, что сжимаюсь. Я ощутил приступ тошноты. Я видел, как вечерние тени двигались быстро вверх по восточным горам: мне казалось, что я бегу за ними.

- Итак, мы идем, - сказал Хенаро мне в ухо.

- Следи за большим пиком, следи за отблеском, - сказал дон Хуан в другое.

Там, куда указал дон Хуан, действительно была точка особой яркости - на высочайшем пике этой цепи. Я следил за последним отражающимся там лучом солнца. Я чувствовал дыру в ямке под ложечкой, как если бы был на плавательной доске на прибое.

Я почувствовал, а не услышал, отдаленный грохот землетрясения, который внезапно охватил меня. Сейсмические волны были такими громкими и такими огромными, что потеряли для меня всякий смысл: я был незначительным микробом, извивающимся и скручиваемым.

Постепенно это движение замедлялось. Последовал еще один толчок и все остановилось. Я попытался осмотреться. У меня не было никакого ориентира. Казалось, я был посажен, как дерево. Надо мной был белый, сияющий, немыслимо большой купол. Его присутствие возвышало меня. Я летел к нему, скорее, был выброшен, как снаряд. У меня было чувство покоя, напитанности, безопасности. Чем ближе я поднимался к куполу, тем интенсивнее становились эти чувства. Наконец, они переполнили меня, и я потерял всякое ощущение себя.

На следующий день дон Хуан, Хенаро и я отправились в Оаксаку. Пока мы с доном Хуаном гуляли вокруг главной площади, а время приближалось к вечеру, он внезапно начал говорить о том, что мы делали вчера. Он спросил меня, понял ли я, о чем он говорил, когда сказал, что древние видящие столкнулись с чем-то монументальным.

Я ответил ему, что понял, но не могу объяснить этого в словах.

- А как ты думаешь, что было главным в том, что мы хотели, чтобы ты нашел на вершине той горы? - спросил он.

- Настройка! - сказал голос в мое ухо, и в то же мгновение я сам подумал об этом.

Я обернулся в рефлексивном движении и натолкнулся на Хенаро, который шел сразу за мной, следуя по пятам. Скорость моего движения поразила его. Он захихикал, а затем обнял меня.

Мы сели. Дон Хуан сказал, что он очень мало может сказать о толчке, который я получил от земли, и что воины всегда одиноки в таком случае, а истинное осознание приходит гораздо позднее - после многих лет борьбы.

Я сказал ему, что моя проблема в понимании еще больше увеличивается от того, что они с Хенаро совершают всю работу, а я просто пассивный субъект, способный только реагировать на их действия. Я никогда в жизни не смогу начать никакого действия, поскольку не знаю, ни каким, собственно, должно быть это действие, ни того, как его начать.

- В этом именно вопрос, - сказал дон Хуан. - предполагается, что ты еще не знаешь. Ты останешься здесь, сам по себе, чтобы реорганизовать на собственной основе все, что мы для тебя делаем сейчас: эта задача стоит перед всяким нагвалем.

- 33 -

← Предыдущая страница | Следующая страница → | К оглавлению ⇑

Вернуться
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _