Мартин Бут - Жизнь мага. (Биография Алистера Кроули)

После "парижских занятий" и разрыва с Кроули Нойбург был истощён как духовно, так и физически. У него случился нервный срыв, от которого его лечил доктор Э.-Т. Дженсен, психиатр-фрейдист, который тоже был когда-то последователем Кроули и тоже прекратил с ним отношения. На следующий год, когда Первая мировая война была уже в самом разгаре, Нойбурга призвали на военную службу, но вскоре он был демобилизован по состоянию здоровья. Он поселился в Вайн-коттедж, в деревне Стайнинг, что в Суссексе, где основал Vine Press, небольшое, но солидное издательство, специализи­рующееся на поэзии. Он перестал заниматься магией. В 1921 году он женился, и через три года у него родился сын. Однако самыми значительными отношениями в его жизни были те, что связывали его с Кроули, и он никогда не принижал их значения. Кроули по-прежнему присутствовал в его мыслях, но Нойбург начал бояться его. Он всегда беспокоился, что Кроули может внезапно появиться в Вайн-коттедж. Существуют слухи, что одна из очередных Алых Женщин несколько раз появлялась в доме Нойбурга, пугая прислугу демонстрацией Знака Зверя, который красовался у неё между грудей. Следо­вательно, не было никаких гарантий, что Кроули не явится лично. И действительно, в конце 1920 года это произошло. К нему вышла жена Нойбурга Кэтлин. Кроули ударил своей тростью о порог и потребовал встречи с Виктором. К счастью, Нойбурга не было дома. Он гулял с собакой, когда услышал голос Кроули и переждал, пока тот не ушёл. Через несколько лет Нойбург случайно увидел Кроули в магазине оккультной литературы "Атлантис", который находился на Мьюзиэм-стрит, напротив Британского музея в Лондоне. Они стояли почти рядом, но Кроули не заметил Нойбурга, который, по словам сопровождавшей его Рунии Тарп, смертельно побледнел.

Нойбург умер от хронического туберкулёза 31 мая 1940 года на Баундери-роуд, 84, в Лондоне. Ему было пятьдесят семь лет. Некоторые считали, что в его болезни виновен Кроули. Кто-то говорил, что его физическое состояние было ослаблено плохим обращением со стороны Кроули, холодными ночами в Болескине, когда Нойбург стриг кусты или спал на ветках, а также промозглыми ночами в пустыне. Другие утверждали, что это результат проклятия Кроули.

ГЛАВА 14. Шпионские игры

В 1914 году Кроули было тридцать девять лет, и он уже приближался к границе среднего возраста. Его будущее выглядело отнюдь не радужным. Денежное своё состояние он уже растратил, а его имущество состояло главным образом из нераспроданных, да и не могущих быть проданными, штабелей книг, которые он издал когда-то на свои же деньги. Средств ему в это время хватало практически только на повседневные нужды. Крепкие мускулы, которыми он обладал во времена занятий альпинизмом, сделались дряблыми, и даже его литературные силы начали ослабевать. Попросту говоря, он уже миновал пик своей жизни, и теперь ему до конца предстояло вести ненадёжное существование в постоянных поисках очередного фунта (или доллара).

Поскольку Кроули никогда не состоял на службе, которая приносила бы ему доход, он вынужден был как-то изворачиваться, будучи неспособным, даже при всём желании, заняться поисками работы. Искать работу ему мешала гордость, впрочем, неизвестно, посещала ли его когда-нибудь в принципе идея устроиться на службу.

Великие религиозные лидеры, подобные ему, никогда не превращались в банковских клерков, школьных учителей или владельцев магазинов. Они проповедовали толпам и получали подаяние. Неудивительно, что подарки, денежные пожертвования и членские взносы членов А.-. А.-., а позднее ОТО стали теперь главным источником его доходов.

Когда Кроули понял, что ему грозит нищета, его охватило невероятное беспокойство: страх отсутствия денег будет преследовать его отныне всю оставшуюся жизнь, хотя признаваться в этом он будет неохотно. Ведь ему необходимо было поддерживать имидж мага. А подобно тому как религиозные лидеры никогда не работают, они так же никогда не дают выхода своим эмоциям.

Один из способов, которым Кроули воспользовался для решения своих финансовых проблем, был мучителен для него. 5 мая 1914 года он официально передал право собственности на Болескин обществу Mysteria Mystica Maxima, чтобы у "Национального Гроссмейстера имелась летняя резиденция в Шотландских горах". Само собой разумеется, что Гроссмейстером был сам Кроули, но это всё же означало, что он перестал быть собственником Болескина, дома, которому, по его словам, он отдал особую частицу своей души. Однако он был освобождён от долговых обязательств размером в 900 фунтов, которые I прилагались к поместью.

Весь июль Кроули в одиночку занимался скалолазанием в Альпах. Он пытался укрепить свои дряблые мускулы, а также физически и морально подготовить себя к очередному гималайскому восхождению, которое планировал на альпинистский сезон 1915 года. Его волновал также вопрос о том, кто смог бы оплатить эту экспедицию. Однако все планы рухнули сами собой, когда 4 августа Британия и Германия объявили друг другу войну.

Кроули немедленно вернулся в Британию через Париж. Его обуревали мысли и надежды, что он может понадобиться Британии в трудный для неё час. Он знал, что для военной службы он слишком стар и нездоров, поскольку недавно пережил приступ флебита, поразившего его левую ногу, однако он верил, что стране понадобится его ум. То, что на первый взгляд кажется самонадеянностью, на самом деле имело под собой основания. Кроули обладал острым умом и был, в конце концов, выпускником Кембриджского университета. Кроме того, он свободно говорил по-французски и хорошо знал немецкий, много путешествовал по Европе, а благодаря своим магическим занятиям разбирался в кодах и шифрах. С другой стороны, он был известным оригиналом, поэтому к нему могли относиться как к переменчивой натуре, а следовательно, считать слишком ненадёжным для участия в секретных военных делах.

В течение нескольких месяцев он пытался предлагать свои услуги государству. Не сохранилось никаких официальных документов — или они всё ещё недоступны ввиду действия британского Закона о строгой секретности, — подтверждающих заявления Кроули о том, что он искал тогда государственную службу, но нет никаких оснований сомневаться в правдивости его слов. У него были для этого соответствующие связи. Будучи в Москве со своей женской музыкальной труппой, Кроули познакомился и подружился с Михаилом Ликиардопулосом, более известным под своим прозвищем Лики, который был греком и секретарём московского Художественного театра. Тот представил Кроули Р.-Х. Брюсу Локкарту, главному британскому секретному агенту, который впоследствии во время Первой мировой войны использовал Лики в качестве лавы отдела британской пропаганды в Москве. Весьма вероятно, что Кроули приводил Локкарта на одно из представлений "The Ragged Ragtime Girls": шпион был стен как частый посетитель "Аквариума". Следует заметить, что Брюс Локкарт и сам очень интересовался оккультизмом. Кроме того, Эверард Филдинг, который работал в Управлении цензуры, имел возможность посодействовать Кроули. Тем не менее попытки Кроули ничем не увенчались, хотя на этот раз, возможно, и не по причине его сомнительной репутации, а просто потому, что блестящих умов, желающих служить британскому пра-вительству, было в избытке, и Кроули оказался одним из последних в списке претендентов.

Он был раздосадован отказом. Привыкший критиковать Британию с её средним классом, лицемерием, шовинизмом и ограниченностью, Кроули вдруг обнаружил себя отвергнутым и самой страной, и всем, что за ней стояло. Ему необходимо было уехать. Здесь он начинал задыхаться, как это всегда с ним и происходило. 24 октября 1914 года он сел на пароход "Лузитания", направлявшийся в Нью-Йорк. С собой он прихватил пятьдесят фунтов наличными, несколько магических книг и масонских хартий, несколько рекомендательных писем, одежду и высокие надежды. Он собирался провести там две не­дели и положить начало возрождению оккультизма в Новом Свете. На самом деле он остался в Соединённых Штатах на пять лет.

С каким бы презрением Кроули ни относился к Брита-, нии, но Америку он тоже не жаловал. "Я открыто признаюсь — писал он, — что все мои убеждения и практически все мои личные предрассудки побуждают меня осуждать Соединённые Штаты, относиться к ним с полным презрением и отвращением... Если хочешь увидеть по-настоящему правдивую картину ада, нужно пожить в Соединённых Штатах и хорошенько узнать жителей этой страны". При всём этом он считал, что Европа приходит в упадок под грузом прошедших веков и что будущее — за Америкой. В качестве прощального жеста он опубликовал в English Review переработанный вариант своего стихотворения, написанного в 1898 году, под названием "Призыв к Американской Республике". В стихотворении предлагалось создать англо-американский союз, причём слова "изменник русский" были заменены на "изменник пруский".

Кроули снял комнату в отеле на 36-й Западной улице, О, в Нью-Йорке. Это было, безусловно, не самое лучшее место в городе. Затем, в надежде привлечь людей в свой орден", Кроули начал рекламировать себя как писателя и мудреца, но на его обращения никто не отозвался. Слава о нём, благодаря Гарри Кэмпу, опередила его. 13 декабря World Magazine напечатал интервью с Кроули, который пытался скорректировать сложившееся о нём мнение, отрицая свою причастность к чёрной магии. Однако же это публичное выступление не подняло Кроули в глазах общественности. Люди просто не интересовались ни им самим, ни его идеями, ни философией. На него смотрели как на чудака или оригинала и не придавали ему значения. В лучшем случае его избегали, в худшем — игнорировали. Какую бы ненависть Кроули ни испытывал к британской нетерпимости, но он определённо недооценил американский консерватизм. В придачу ко всему его рекомендательные письма оказались бесполезными. Он остался не только без друзей, но даже без женщин.

В какой-то момент небольшое везение всё же выпало на его долю. При помощи одного из рекомендательных исем он познакомился с Джоном Квинном, американским юристом и знаменитым библиофилом, который собирал документы, имеющие отношение к современной литературе, а также книги: он уже был владельцем рукописи "Улисса" Джеймса Джойса. Кроули продал ему несколько своих поэтических сборников и рукописей, в обей сложности шестьдесят семь наименований, но получил за них отнюдь не так много, как надеялся. Волчий оскал нищеты по-прежнему маячил передним, поэтому, когда Квинн пригласил его на рождественский ужин, Кроули с удовольствием согласился. Во время ужина Кроули познакомился с Фредериком Джеймсом Греггом, известным нью-йоркским журналистом, и Джоном Батлером Йейтсом, отцом Уильяма Батлера Йейтса, старого врага Кроули. Когда весть о положении Кроули достигла этого ирландского поэта, она не вызвала в нём никакого сочувствия. Однако приглашение Квинна всё же стало небольшой передышкой в потоке переживаний Кроули.

Затем, уже на грани абсолютной бедности, удача пришла к нему снова в лице Фрэнка Крауниншильда, редактора журнала Vanity Fair, который предложил Кроули стать сотрудником этого журнала. Первая статья Кроули представляла собой описание бейсбольной игры, увиденной глазами некоего Квау Ли Йа, известного китайского поэта и профессора Пекинского университета. Вымышленное китайское имя, разумеется, представляло собой собственное имя Кроули на пиджин-инглиш. После этого Кроули продолжил писать для Крауниншильда, который не только принимал работу Кроули для печати, но и конструктивно её критиковал, помогая Кроули превращать его нестандартные статьи в тексты, пригодные для печати. Произведения Кроули впервые подверглись профессиональному редактированию. Кроме этого, Кроули выполнял кое-какую работу для Евангелины Адаме, извест-. ного нью-йоркского астролога, хотя через некоторое время они поссорились (чего, впрочем, и следовало ожидать). При помощи этих источников дохода Кроули удавалось в той или иной степени сводить концы с концами.