Мартин Бут - Жизнь мага. (Биография Алистера Кроули)

Когда закончились представления в Кэкстон-холле, Кроули 10 сентября уехал из Лондона, устроив себе короткие каникулы. Следующий выпуск The Looking Glass, появившийся в субботу, чопорно сообщал: "Мы понимаем, что мистер Алистер Кроули покинул Лондон, чтобы поехать в Россию. Несомненно, во многом это будет способствовать смягчению петербургской зимы. Мы можем поздравить себя с тем, что временно избавились от самого богохульного и хладнокровного злодея современности. Но почему же Скотленд-Ярд позволил ему уйти безнаказанным?" Далее следовал развёрнутый разоблачительный текст, торжественно подтверждающий давнюю репутацию Кроули как законченного подлеца.

Кроули был одновременно раздражён и удивлён. До этого он наивно полагал, что пресса объективна и беспристрастна, однако сначала в случае с Горацио Боттом-ли, а теперь — с Де Венд Фентоном, главным редактором The Looking Glass, он встретился с прямо противоположной ситуацией. К тому же он понял, что некоторые газеты жили не только за счёт выручки от продаж и рекламы, но и за счёт шантажа. За соответствующую плату можно добиться того, чтобы клеветническая статья была отвергнута редактором.

Боттомли не хватало наглости требовать от Кроули деньги, несмотря на большое количество публикуемых в его газете бранных статей, но у Де Венд Фентона хватало, ион намекал на то, что за первым последуют и другие непристойные разоблачения.

Далёкие от мысли ехать в Санкт-Петербург, Кроули и Нойбург вернулись в Алжир и добрались до Бу-Саада на машине, чтобы сэкономить время. Наняв погонщика верблюдов с двумя верблюдами и мальчика-слугу, они вновь отправились в пустыню. Кроули считал, что верблюды более послушны, чем лошади. Они ведут себя, как "высокопоставленные чиновники, и даже самые паршивые из них подобны консулам, а старые верблюды похожи на английских дам, занимающихся благотворительностью". Хотя Кроули относился к пустым пространствам, как правило, с ненавистью, он любил пустыню, которая подсознательно означала для него не "пустоту и бесплодие, а скорее некий утончённый и скрытый источник жизни". Однако Северная Африка давала ему нечто более важное. Здесь он мог не волноваться по поводу своего гомосексуализма. Здесь это считалось в порядке вещей, и к Кроули относились вне зависимости от его сексуальной ориентации.

Несмотря на то что Кроули вернулся в страну, которую он любил, начало путешествия не предвещало ничего хорошего. Магические занятия Кроули и Нойбурга оставались безуспешными, погонщики верблюдов и мальчик-слуга беспрестанно жаловались, кроме того, на них обрушилась невероятная буря с дождём, после которого пустыня оказалась покрытой водой на шесть дюймов, а на окрестных горных вершинах появился снег. Невзирая ни на что, Кроули спешил ещё дальше углубиться в открытую пустыню, где ему встречались только разрозненные бедные поселения, в одном из которых под на­званием Улед Джелаль путешественники наткнулись на "какой-то сарай, который назывался европейским отелем, хозяином которого был случайно заброшенный в эту пустыню француз. Предметом гордости деревни был сарай, куда каждый вечер можно было прийти и смотреть на танцующих девушек. Нет надобности описывать здесь, что именно они делали, но я могу сказать, что это единственная из известных мне форм развлечений, которая никогда мне не надоедала. Мне нравится приходить сюда довольно рано и сидеть здесь всю ночь, куря при этом табак или киф [коноплю] и выпивая одну чашку кофе за другой".

Из Улед Джелаль Кроули и Нойбург, судя по всему, продолжили пешее путешествие, темп которого они периодически вынуждены были ускорять, чтобы быстрее добраться до воды. Кроули находился в своей стихии. Такой способ путешествия соответствовал его авантюрному настрою. Тем не менее путешествие завершилось на кислой ноте. Кроули резко записывает в автобиографии:

"Я оставил Нойбурга выздоравливать в Бискре и вернулся в Англию один". Позднее Нойбург утверждал, что Кроули бросил его.

После короткой остановки в Париже Кроули, прежде чем вернуться в Лондон, отправился в Истбурн. Почему он туда поехал, до сих пор неизвестно, но существует предположение, что он хотел повидаться с матерью. Возможно, он заискивал перед ней с целью получить наследство. Возможно, — ив этом не было бы ничего нехарактерного для него, — он поехал просто для того, чтобы помучить пожилую даму известиями о своих злых поступках; или, может быть, став старше, он почувствовал к ней любовь и не хотел, чтобы об этом догадались другие.

Вскоре после этого Кроули сам оказался в положении мученика. В его отсутствие газета The Looking Glass имела большой успех. Её сотрудники откопали в прошлом Кроули всё, из чего только можно было извлечь что-то плохое, включая его недавний развод и супружескую измену. Фуллер считал, что нужно подать на газету в суд. Кроули не соглашался. Он не видел в этом никакого смысла. Газета была почти банкротом, её читательская аудитория состояла из невежд, остальное же, как он утверждал, дело истории. Кроме того, он говорил, что слишком занят подготовкой нового выпуска "Равноденствия", хотя всё же написал две статьи для The Bystander, в которых объяснял, в чём суть его Элевсинских таинств.

Однако дело приняло другой оборот, когда The Looking Glass начала позорить друзей Кроули. Аллана Беннета обвинили в том, что он — "жалкий мошенник, притворяющийся буддийским монахом", добавив к этому намёк на то, что они вдвоём с Кроули предавались "непристойному поведению": на иносказательном языке того времени это означало гомосексуальную связь. Участие в этом Джорджа Сесиля Джоунса также подразумевалось. Беннет, находившийся далеко на Востоке, не мог пострадать от этих заявлений, но Джоунс был в другом положении. Он решил подать в суд.

Когда в апреле 1911 года дело слушалось в суде, адвокаты, выступавшие на стороне газеты, заявили, что так как у Джоунса нет репутации, которую он мог бы потерять, а также поскольку касающееся его утверждение весьма неопределённо, то ответчик считает дело исчерпанным и полагает, что здесь не на что отвечать. Судья был смущён причиной искового заявления, и свидетельства этой причины, проявляясь во время слушания, не раз вызывали смех как среди судебных исполнителей, так и в зрительских рядах.

Кроули, который присутствовал в зале суда на протяжении всего двухдневного слушания дела, получал громадное удовольствие, "серым кардиналом" восседая на балконе для посетителей. Его не привлекали в качестве свидетеля, но взоры всех присутствующих часто устремлялись к тому месту, где он сидел, особенно чтобы посмотреть на его реакцию, когда защитник газеты, "поразительно наход­чивый и агрессивный адвокат бескомпромиссного, властного типа", назвал Кроули "омерзительным и гнусным созданием". Кроули даже не вздрогнул. Когда был раскрыт его литературный трюк со словами, образующимися из . начальных букв слов и стихов, а также были приведены примеры непристойностей, которые получались в результате (таких как "piss", "cunt", "arse" и "quim"), Кроули просто улыбнулся и объявил заинтересованным сторонам, что это не просто совпадения. Даже появление его врага Мазерса, вызванного с целью испытать нравственную низость Кроули, не взволновало его. Мазере, явившийся благодаря адвокату Джоунса, был вызван в суд скорее из любопытства, чем в качестве полезного свидетеля. Когда на место свидетеля вышел доктор Эдвард Берридж, он заявил, что до него дошли слухи о Кроули, но он не намерен их обнародовать в присутствии дам.

Однако судья заметил, что любую из присутствующих дам, скорее всего, трудно чем-либо шокировать, и это очень позабавило Кроули.

Было несколько моментов, когда судья предлагал, чтобы Кроули вышел на место свидетеля и разъяснил тот или иной вопрос, но и адвокат ответчика, и адвокат истца оставляли эти предложения без внимания. Защитник The Looking Glass опасался, что Кроули докажет, что утверждения относительно Джоунса являлись на самом деле лишь частью попытки шантажа, тогда как адвокат Джоунса боялся, что Кроули, мало заботясь о приличиях, может навредить Джоунсу своими словами. Что касается Кроули, то, хотя он и не показывал этого в суде, у него не было ни малейшего желания выступать в качестве свидетеля. Какое бы удовольствие он ни получал от театрального эффекта судебного разбирательства, он всё же не хотел, чтобы его личная жизнь, и особенно его бисексуальность, выставлялась на всеобщее обозрение.

Судья подвёл итог слушанию дела, объявив, что Джоунс поклялся в своей невиновности, тогда как представители The Looking Glass в свою очередь клянутся, что они никогда не желали нанести кому-либо вред, однако, добавил судья, Кроули действительно публиковал непристойные произведения. Исход слушания зависел теперь от присяжных, которым предстояло решить, насколько тесное отношение Джоунс имеет к личности и поведению Кроули. Судья поставил перед присяжными три вопроса. Прежде всего, являются ли слова и утверждения, ставшие причиной подачи иска, действительно оскорбляющими истца? Если да, являются ли эти утверждения истинными по существу? Если и это так, то являются ли они допустимыми по форме? В заключении, которое вынесли присяжные, был дан утвердительный ответ на все три вопроса. Суд выиграл Де Венд Фентон и его газета. В сущности, Джоунс был оклеветан исключительно из-за своего общения с Кроули.

Этот судебный процесс побудил Кроули сочинить язвительный памфлет под названием "Розенкрейцерский скандал", который был опубликован под псевдонимом Лео Виней. Несмотря на то что главным виновником всех неприятностей был Де Венд Фентон, основной мишенью ненависти Кроули в его новом произведении стал Мазере. Оно начиналось с заявления о том, что оно представляет собой "перекрёстный допрос человека по имени Сэмюэл Сидни Сильвестр Шерзерад Сократ Сципион Симмонс Скраттон Шейкебэк Свонк Свиззл Лиддел Диддел Мак-Грегор Мак-Керроу Мазере, Джеймс IV Шотландский, граф де Сен-Жермен, граф Гленстрэ, граф Мак-Грегор, шевалье Мак-Грегор, Мак-Грегор Мазере, С'Риогейл мо Дреам, Део Дуче Комите Фарро, рыцарь Сен-Жерменского ордена, и так далее, и так далее, мистером К. Скорпио, одним из королевских адвокатов, сведущих в юриспруденции". Эта пародия была недалека от истины: Мазере представился на суде как Мак-Грегор Мазере, но адвокат Джоунса вытянул из него признание, что он также известен под именем Мак-Грегора графа Гленстрэ и верит, что король Джеймс IV Шотландский никогда не умирал. В своём памфлете Кроули намекал, что в имени судьи содержится грубая анаграмма: позднее он расшифровал её — из букв слова Scrutton можно составить словосочетание "cunts rot". Бэрриджу он отомстил несколько позже, написав рассказ "Лунный ребёнок", для героя которого по имени Бэллок доктор послужил прототипом.

Несмотря на то что Кроули, по существу, не был вовлечён в этот судебный процесс, тот имел для него весьма неблагоприятные последствия. Фуллер прекратил отношения с Кроули, поскольку счёл, что Кроули испортил Джоунсу репутацию. Раффалович тоже отдалился и держался от Кроули в стороне, хотя отчуждение между ними началось ещё до описанного судебного разбирательства. Всё меньше людей хотело стать членами А.-. Ал.