Петров Аркадий - Сотворение мира. Том 1. Спаси себя.

Но разве все так поступают? Сколько людей служат кумирам, возводят свою ограниченность в абсолют, желают не истины, а только победы в споре... Они не хотят сознаться: "Не знаю, не понимаю", доверяют только личному опыту и потому отрицают любую реальность вне узко понимаемых ими категорий пространства и времени.

Сколько сил было затрачено, чтобы по песчинке собрать знания веков, спрессовать их в блоки научных направлении и выстроить величественное здание материализма. Что ж, "у вечности ворует всякий, а вечность — как морской песок" (О. Мандельштам). И вечность обманула этих энтузиастов: что было создано из песка, в песок и обратилось. Так же когда-то орфические и пифагорейские учения рассыпались на разрозненные явления, теряя связи тысячелетнего синтеза. Вот и теперь за развалинами обрушившихся конструкций вновь обозначились черты древнего Храма.

Циклы созидания и разрушения, рождения и смерти последовательно закручивают гигантскую спираль космогенеза. И вновь мучительные вопросы терзают сознание человека: куда уходит то, что произошло? откуда появляется то, что наступило? где исток того, что мы называем будущим?

Будущее — оно к нам ещё не пришло, но оно где-то уже есть. Прочнейшая связь причинно-следственных воплощений ведёт бестелесную идею к неотвратимой материализации, не позволяя ей произвольно отклоняться от промысла и судьбы. В истории известно немало людей, которые могли видеть ненаступившее, начало новых вещей, событий.

Может, и вправду есть мир, где ненаступившее уже реальность, мир, который отделён от нас неведомым рубежом, — охраняемый, недоступный? Там боги, волшебники, драконы играют с прошлым, которое не исчезло, и контролируют будущее, которого ещё нет. Планеты — как игрушки высших существ. Судьбы народов — их страсти, мечты, самообманы. И всё это вместе — театр бессмертных режиссёров, мастеров виртуальных иллюзий, майи. Не об этом ли хотел предупредить нас Тот, Кто реализовал мистерию Своего земного существования под именем Иисус?

Он знал прошлое, ведал будущее, видел далёкое сквозь преграды и расстояния; мог лечить людей наложением рук и тайным словом возвращать к жизни, несчастных ободрить смирением, малодушных укрепить надеждой, ослепшим под-

сказать путь преображения. Что мы осознаём из того, что Он пытался объяснить нам? Кто увидел свет, к которому надо стремиться? Может, это и не чудеса вовсе, а основополагающие способности каждого из нас?

Прошло двадцать веков, два тысячелетия, а мы по-прежнему не можем понять, что самая большая иллюзия мироздания — соответствие привычных истин сути происходящих событий. Но всё-таки давайте ещё раз попробуем через Сознание определить Бытие.

Между тем в Академии дела шли неплохо. О Лапшине режиссер Игорь Шадхан снял фильм (я был одним из сценаристов этого фильма). Одновременно вышла моя книга о том же, опубликовали методику. Всё больше и больше людей приходило в Академию. Они действительно получали там то, что искали — здоровье, оптимизм, веру в будущее. У многих открывались биокомпьютеры, и они неожиданно для себя оказывались в положении людей, которые прожили жизнь, даже не подозревая, что родились с затемнёнными контактными линзами на глазах. Но вот эти линзы сняли, и люди поняли, что без фильтров мир воспринимается совсем по-другому. Что человек может видеть гораздо больше, чем ему казалось. Он даже может видеть внутренние органы, клеточные процессы, ауру и те информационные повреждения, которые наносит ей агрессивная окружающая среда. Более того, он может сам, без помощи врачей диагностировать и лечить себя.

В то время я серьёзно изучал всё, что помогло бы мне разобраться в научном истолковании феномена Лапшина. Меня смущало, что автор метода не производил впечатления достаточно образованного человека. Вместе с тем о результатах, которых он добивался, мог мечтать любой самый выдающийся учёный. Впрочем, в истории бывали подобные аномалии. И люди, чьи имена вписаны в анналы науки, порой оставляли впечатление совершенно необразованных выскочек. Тем более всем известно, сколько есть блестяще образованных людей, которые, кроме того, чтобы говорить о прочитанном и изученном, ничего не могут. Беседуешь с таким человеком — ходячая энциклопедия. А смог он хотя бы на миллиметр продвинуться дальше изученного? Какую страницу или строку вписал своей жизнью и судьбой в летопись Бытия?

К чему я это? А к тому, что существуют разные реальности, в том числе и непроявленные, духовные, проникающие в наше сознание в основном через шишковидную железу и правое полушарие и влияющие на нашу жизнь. Вот почему — некоторые знают, а некоторые ведают. Но обыденные знания зыбки, изменчивы, постоянно уточняемы, отвергаемы, заменяемы... А ведение — это иррациональный путь, который ведёт к изначальному, к тому, что уже было, даже когда нас не было. И на этом пути совершенно не обязательно знать анатомию, чтобы вылечить человека. Достаточно встать в позицию Создателя — и успех обеспечен. Вопрос лишь в том, позволят ли некие высшие силы эту позицию занять.

Вакуум, что в переводе с латыни означает "пустота", реально оказывается не пустым пространством, а некоей информационной средой, содержащей в себе свыше 99 процентов общей информации Вселенной. Есть основания полагать, что новое знание возникает как продукт взаимодействия сознания с тем, что Вернадский называл полем разума — информационным полем. Создаётся впечатление, что человек — психофизический объект, он находится в некоем потоке формоопределений между микро- и макрокосмосом и является как объектом, так и субъектом трансформационного процесса.

Наука, и, прежде всего в зонах непосредственного взаимодействия физики — химии, биологии — генетики, информатики — психологии, приходит ныне к парадоксальной, вчера еще еретически кощунственной парадигме: между материальным и идеальным нет непроходимого барьера, одно вполне благополучно способно трансформироваться и другое. Можно даже, в связи с открытием биокомпьютера, утверждать: разум, мысль при определённых условиях становятся вещно-осязаемыми в своём прямом воздействии на окружающее. Ментальные и физические процессы не имеют реальных различий — они лишь разные состояния единого. Мысленное воздействие на материальные объекты постепенно приобретает статус научного факта.

Из вышеизложенного следует вывод: мир психофизичен, отдельного, обособленного от сознания физического мира нет и быть не может. И в начале действительно было слово. И ничто может порождать нечто. А виртуальные процессы — физическую силу. Именно поэтому я настаиваю: ментальное, или семиотическое, пространство человека — не только структурированная совокупность личного духовного, эмоционального, социального и исторического опыта, закреплённого в его сознании и окружающей среде специальной проекцией голограммных объектов, но и тонкоматериальный ретранслятор дистантных свойств любых структур Космоса и физического вакуума. Поэтому эволюция человека должна рассматриваться как реализация потенциалов, имеющихся в природе как данность.

И вопрос о научном мировоззрении в связи с феноменом биокомпьютера — это не только вопрос философии. Это вопрос выживания человечества и поиск альтернативного пути его развития.

Вот о каких мировоззренческих проблемах рассуждали мы в Академии. У нас собрался довольно большой коллектив — десятки специалистов в различных областях знания, из них немало авторитетных учёных. Проводились конференции, симпозиумы. Известные всей стране академики запросто приезжали к нам, чтобы посмотреть наши "чудеса", а заодно и свое здоровье поправить. С регулярной последовательностью рассказывали об Академии средства массовой информации: статьи в газетах и журналах, информация по радио. Вышеупомянутый фильм Игоря Шадхана "крутили" по ТВ несколько раз.

Конечно, случались и казусы, иногда, с точки зрения вечности, довольно комичные. Вот один из них.

Влип в "историю" с астральным миром один мой близкий друг. Он привёл на занятия в Академию своего сына, и уже через три недели у мальчика открылся биокомпьютер. Ребёнок стал видеть то, чего в семье не видел никто. Ом видел, как его отец проводит время, знал, где его можно найти. Даже если папа специально никого не предупреждал дома о своём маршруте, это совсем не гарантировало, что телефон на никому не ведомой квартире вдруг не зальётся тревожной трелью вызова и надрывный мальчишеский голос не скажет: "Уже поздно. Тебе надо идти домой. Мама плачет, и я тоже тебя жду".

Теперь я понял мудрые слова другого моего друга, известного писателя Юрия Полякова: "Хотелось бы, конечно, чтобы у моей дочери Алины был такой биокомпьютер. Но как трудно будет её воспитывать, если она сможет видеть меня насквозь". Он так и не решился отдать свою дочь на учебу в Академию. Нет, это не обывательская осторожность, а серьёзная моральная проблема.

А у друга дела семейные пошли из рук вон плохо. Дома знали буквально всё, что он делал. Это "напрягало" и тех, кто знал, и того, о ком знали. Получалось совсем не то, чего он хотел. Он-то рассчитывал с помощью сына понаблюдать за другими. Но "другие" ребёнка не волновали, его волновал отец. Сын буквально шпионил за ним с утра до вечера и с детским простодушием укорял отца в любом выявленном проступке.

— Что будем делать? - спрашивал друг. — Парень меня доконает. Я не знаю, как от него защититься.

— Открой себе тоже биокомпьютер, поставишь программу защиты, — советовал я.

Л время, где взять? У меня четырнадцать заводов. Тысячи людей зависят от того, сумею я добыть заказы или нет. У меня всю жизнь на себя времени не хватает. Друг нервничал, комплексовал. А я не знал, чем помочь. Сын его явно переигрывал в этой борьбе характеров, поскольку с детским максимализмом считал, что правда всегда только одна — та, которую он понимает. Для его поднадзорного был запретен любой шаг в сторону от семьи, что, безусловно, превращало жизнь в кошмар. Получилось, как в популярной песенке о волшебнике: "Сделать хотел грозу, а получил козу". Коза вышла изрядная и грозила забодать семейную жизнь моего друга. А я ничем не мог помочь, поскольку биокомпьютер — это нечто большее, чем новые возможности человека. Это пропуск в другой мир, заря которого уже пробилась сквозь завесу приближающегося года миллениума. Но никто ещё не знал в том, 1997 году, каким будет солнце нового тысячелетия. Будет ли это солнце тьмы или солнце света? Тогда об этом не знал никто. Даже боги. Сотни людей, избавившихся от своих неизлечимых, по мнению врачей, болезней, создавали Академии странный образ некоего мистического учреждения, где работают волшебники или маги. Лапшин не пугался этой сомнительной репутации. Более того — поддерживал её, проводя регулярные лекции о взаимодействии с потусторонними силами. Я слушал и запоминал то, что говорил Вячеслав Михайлович, но не мог вместе с тем отделаться от какого-то глубинного, внутреннего сопротивления картине мироустройства, которую он пытался навязать ученикам и последователям. Бог, дьявол, Царство мёртвых и работа с ним — всё это было одновременно экзотикой и некоей не очень желательной ориентацией, которую мне навязывали. К тому же, В то время я всё ещё считал себя человеком атеистических взглядов, я принимал содержание лекций за мифологические сюжеты и не связывал с реальностью повседневной жизни.