Ледбитер Чарльз Вебстер - Ментальный план.

Действительно, это были большею частью души, еще мало развитые и принадлежащие к очень отсталой категории. Никогда, ни в одном из своих воплощений, они еще не пускали в ход тех духовных сил, которые одни только могли бы им обеспе-чить сознательное существование на ментальном плане. Теперь же в первый раз им был показан идеал, к которому они могли стремиться. Кроме того, любовь, действительно свободная от всякого эгоизма, была пробуждена в них сострадательностью этой жен-щины. Уже один тот факт, что они испытывали столь сильное чувство, возвысил их и укрепил в своей индивидуальности.

Таким образом, когда их пребывание на астральном плане закончилось, они впервые могли сознавать самый низкий уровень небесного мира. Для них это еще было, без сомнения, только мимолетным и самым элементарным опытом, но этот опыт имел гораздо большее значение, чем можно предположить с первого взгляда.

Забыть самого себя значит проявить великую духовную энергию, которая с момента своего пробуждения в человеке, уже в силу того факта, что она приносит свои плоды в мире небесном, проявляет стремление возобновляться снова и снова.

Это первое излияние, хотя и очень слабое, закладывает в душу зародыши свойств, которые непременно найдут выражение в ближайшем воплощении.

Вот таким образом сострадание и доброта бедной портнихи могли дать некоторым душам, менее подвинувшимся на пути эволюции, возможность в первый раз сознательно испытать духовную жизнь, которая не перестанет возрастать от одного воплощения к другому и все больше и больше влиять в будущем на земные существования.

Не кажется ли, что этот рассказ до некоторой степени может объяснить, почему различные религии придают такое важное значение личному элементу в делах благотворительности. Я хочу сказать о прямых отношениях, устанавливающихся между дающим и человеком, ему обязанным.

СЕДЬМОЙ ПОДПЛАН - НИЗШЕЕ НЕБО

Самое низшее подразделение небесного мира, достигать которого помогала другим наша бедная портниха, характеризуется неэгоистической, но довольно узкой привязанностью. Здесь следует избегать возможного недоразумения. Когда говорится, что привязанность к семейству дает доступ на седьмой небесный подплан, а благочестие - на шестой, то часто воображают, и это вполне естественно, что особа, обладающая обоими этими качествами, и при том ясно обозначенными, проводит свое пребывание в небесном мире между этими двумя подразделениями, что она сначала вкушает долгое блаженство в лоне семьи, а затем возвышается до следующего уровня, чтобы там почерпнуть духовные силы, порожденные ее благочестивым стремлением.

На самом деле ничего подобного. В рассматриваемом случае человек пробудился бы для сознания шестого подразделения. Там, окруженный дорогими ему существами, он погрузился бы в благочестие более высокое, чем то, которое он прежде был способен испытывать. Если над этим подумать, такое решение будет логично: само собой разумеется, что у человека, доступного благочестию, как и простым семейным привязанностям, эта последняя добродетель приобретает, без сомнения, большее раз-витие, чем у человека, ментал которого готов только для одного рода влияний.

Это правило неизменно и распространяется даже на самые высокие планы. Высший план всегда может соединять качества более низкого плана со свойственными ему самому; в этом случае у его обитателей почти всегда эти качества выражены более ярко, чем у душ низшего подплана.

Когда мы говорим, что привязанность к своим близким является отличительной чертой седьмого подплана, то не следует предполагать, что любовь существует только на этом подплане.

Действительно, у человека, находящегося здесь после смерти, такая привязанность будет основополагающим качеством, единственно определенным, которое могло открыть ему доступ в небесный мир. Ясно, что на высших подразделениях встречается род любви, бесконечно более высокий и благородный, чем все то, что мы видели до сих пор.

Первое же лицо, встреченное исследователями на седьмом подплане, доставит нам вполне подходящий пример того, чем являются его обитатели.

При своей жизни человек, о котором я хочу рассказать, был мелким лавочником, без умственного развития, без ярко выраженного религиозного настроения - просто маленький торговец, хотя честный и уважаемый.

Конечно, по воскресеньям он регулярно ходил в церковь, потому что так должны были делать все и это вошло у него в привычку. Но для него религия представляла что-то вроде смутного облака, в котором он ничего не понимал. Она не имела в его глазах никакого отношения к повседневным делам и ни в чем не влияла на его решения. Нашему торговцу не доставало глубокого благочестия, которое могло бы поднять его до следующего высшего уровня. С другой стороны, он испытывал к своей жене и ко всем своим близким горячую привязанность, представлявшую определенный характер самоотречения. Он непрестанно думал о них, и если работал с утра до вечера в своей крошечной лавочке, то это было скорее для них, чем для самого себя.

И вот, когда после пребывания на астральном плане, он наконец освободился на пути дезинтеграции от тела желаний, то оказался на низшем подразделении небесного мира, окруженный всеми своими близкими, которые были ему так дороги.

Его умственное и духовное развитие было совершенно таково же, как и при жизни на Земле, так как смерть не влечет за собой никакой перемены в этом роде. Среда, в которой он находился со своим семейством, не представляли из себя ничего необычного и являлась просто самым высоким нефизическим идеалом того, чем он мог наслаждаться на Земле. Однако он испытывал глубочайшее блаженство, какое только было ему доступно.

Так как он не переставал думать о своем семействе гораздо больше, чем о самом себе, то порождал, без всякого сомнения, альтруистические стремления, которые, в свою очередь, будучи ассимилированными его душой под формой временных свойств, в бу-дущем снова станут проявляться во всех его земных жизнях.

Я упомяну, как другой типичный пример, человека, умершего в то время, когда его единственная дочь была еще малюткой. В небесном мире он имел свое дитя всегда подле себя, видел всегда его самые лучшие стороны и не переставал рисовать для его будущего самые прекрасные картины.

Упомянем еще одну молодую девушку, погруженную в созерцание всех совершенств, которыми она наделяла своего отца, и приготовлявшую ему в своем воображении разного рода радости и новые удовольствия.

Вспомним, наконец, греческую женщину, жившую в неописуемом блаженстве при своих трех детях, причем одного сына, наделенного редкой красотой, ей нравилось представлять себе победителем на Олимпийских играх.

Вот уже несколько веков седьмой подплан представляет поразительную особен-ность, так как населен большим числом римлян, карфагенян и англичан. Причиной этому является то обстоятельство, что отличительной особенностью людей, принадле-жащих к этим нациям, является альтруизм, характеризующийся ярко выраженной при-вязанностью к семейству.

Наоборот, на этом плане сравнительно редко можно встретить индусов и буддистов, так как их религиозные чувства составляют, до некоторой степени, часть их повседневной жизни и потому дают им доступ на уровень более высокий.

Рассмотренные нами случаи могли бы, само собой разумеется, варьироваться до бесконечности. Различные степени преуспевания различались бы соответственной степенью лучезарности. Что же касается приобретенных качеств, то они различались бы между собой цветами и оттенками.

Здесь любящие друг друга, унесенные смертью во время самого расцвета своей привязанности, всегда заняты, не обращая внимания на всех прочих, одним только любимым существом.

Там обитают существа, едва только вышедшие из дикого состояния; например, малаец, человек очень мало развитый (находящийся еще в той стадии, которую мы технически назвали бы стадией низшего питрис третьего класса), которому его любовь к дочери позволила вкусить начала небесной жизни.

Во всех приведенных примерах достижение небесного мира являлось плодом зарождающейся привязанности и альтруизма. Вне этих чувств ничто в рассматривавшихся нами жизнях не могло получить себе выражения на плане дэваканическом. В большей части приведенных случаев изображения любимых существ были далеки от совершенства, и потому истинные "я", или души, любимых особ могли выразиться в этих формах только отчасти, но гораздо более совершенно и удовлетворительно, чем в жизни физической.

На Земле мы видим только часть нашего друга; мы знаем только те его стороны, которые нас привлекали; другие же стороны его характера для нас как бы не существуют. Быть к нему привязанным, узнавать его - здесь это зачастую самое редкое благо, но эта интимность, это знание еще очень несовершенно.

Даже в исключительных случаях, когда мы полагаем, что хорошо знаем человека, его тело и душу, мы не можем знать в нем ничего, кроме части, проявляющейся в настоящем воплощении, на низших планах; в его истинном "я" остаются такие глубины, которые от нас совершенно ускользают.

Если бы нам было возможно, благодаря прямому и совершенному зрению ментального плана, увидеть в первый раз нашего друга во всей его полноте, когда мы его встретим здесь после смерти, возможно, что мы его и не узнали бы. Конечно, он не походил бы ни в чем на любимое нами существо, которое, как мы воображаем себе, будто бы знаем.

Нужно сказать, что живая привязанность, которая одна только может обеспечить присутствие одного человека в небесной жизни другого, представляет на этих высоких планах значительную силу, которая восходит до души любимого существа и вызывает ответ. Точность этого ответа и воодушевляющая его жизненность и энергия зависят, естественно, от морального развития любимого существа, но ответ, безусловно всегда бывает истинным.

Понятно, что душа, или "я", может получать впечатления в полном объеме только из подразделений Арупы ментального плана; по крайней мере, в них мы приближаемся сами к себе в гораздо большей степени, чем в физическом мире. Если условия благоприятны, то в дэвакане мы достигаем бесконечно более полного познания нашего друга, чем это было возможно на Земле, и даже если условия будут наименее благоприятны, действительность все-таки никогда не была так близко от нас.

В этом случае необходимо считаться с двойным фактором, то есть со степенью развития каждого из рассматриваемых нами лиц.

Если человек во время своей небесной жизни испытывал горячую привязанность и если он духовно развит, то он создает изображение своего друга, такого, какого он знал на Земле, изображение, посредством которого этот друг будет в состоянии выразиться на данном уровне в достаточно полном объеме своего "я". Но для того, чтобы этот последний мог вполне воспользоваться предоставленным ему случаем, он и сам должен достигнуть довольно высокой степени эволюции.

Проявление может быть несовершенным по двум причинам. Изображение, сформированное покойным, может быть слишком смутным и непригодным для того, чтобы позволить другу, даже и достигшему высокой степени эволюции, воспользоваться им вполне. С другой стороны, при условии, что изображение будет ясным, друг может быть недостаточно развит.